|
26 августа / 13 августа по ст. стилю  Св. Тихон, в миру Тимофей, родился в 1724 году в селе Короцке Новгородской епархии. Отец его, бедный дьячок короцкой церкви, вскоре после рождения Тимофея скончался, и мать осталась с шестью детьми на руках без всяких средств к жизни. Св. Тихон впоследствии говорил келейнику своему: «Как я начал себя помнить, в доме при матери нашей (отца своего я не помню) было нас четыре брата и две сестры; старший брат был дьячком, средний был взят в военную службу, а мы все еще малы были и жили в великой бедности, так что нуждались в дневной пище; мать наша сильно скорбела, как пропитать нас. В нашем приходе был ямщик богатый, но бездетный, он хаживал к нам в дом и полюбил меня. Не раз просил он меня у матушки. «Отдай мне Тиму своего, - говорил он, - я воспитаю его вместо сына, и все мое будет принадлежать ему». Матушка отказывала ему: жаль ей было отдать меня; но крайний недостаток в пропитании заставил ее согласиться. Взяв за руку, она повела меня к ямщику; я это хорошо помню. Старшего брата на то время не было дома. Когда возвратился он, то спросил сестру: «Где матушка?» «Повела Тиму к ямщику», - отвечала та. Брат, догнав матушку и став пред нею на колени, сказал: «Куда вы ведете брата? Ведь ямщику отдадите, ямщиком он и будет. Не хочу я, чтобы он был ямщиком; я лучше с сумою пойду по миру, а брата не отдам ямщику; постараемся обучить его грамоте; тогда он может определиться в дьячки или пономари». Матушка воротилась домой... Так как в доме есть было нечего, то, бывало, весь день бороню пашню у богатого мужика, чтобы только покормил меня хлебом. Вот в какой нужде воспитался я... »
В 1735 году 5 марта императрицей Анной был издан указ, которым повелевалось записывать в военную службу всех неграмотных духовных детей. Мать повела Тимофея в Новгород, определила его там в духовное училище и вскоре скончалась. Наплыв учеников, спасавшихся от военной службы, был очень велик, до 1000 человек, и сироты, а в их числе и Тимофей, не были приняты на епархиальное содержание. Брат его Петр, причетник новгородский, взялся содержать Тимофея в училище. Последний, чтобы хоть сколько-нибудь сократить расходы брата, в свободное время нанимался у огородников копать гряды. Тимофей, отличавшийся среди своих товарищей способностями, был в числе других 200 учеников переведен во вновь открытую семинарию. Но и здесь ему было нелегко. «Бывало, - говорил он сам, - когда получу хлеб, половину оставлю для себя, а другую продам и куплю свечу; с нею сяду за печку и читаю книжку». Судьба его улучшилась, когда он перешел в последний, богословский, класс семинарии и в то же время был определен учителем греческого языка с жалованьем в 50 руб. деньгами и 9 четв. мукою. Курс семинарии Тимофей кончил в 1754 г., когда ему было уже 30 лет. Он тогда же был назначен учителем риторики в семинарии. Родственники старались склонить Тимофея к браку и священству, надеясь иметь в нем для себя жизненную опору. Он любил родных, делил с ними все, что мог, и содержал свою вдовствующую бедную сестру. Но все-таки он не соглашался с предложениями родных, так как его душа искала чего-то более высокого. «Когда я был учителем, - рассказывал о себе впоследствии св. Тихон, - архимандрит Александровского (Свирского) монастыря во время вакации пригласил нас, учителей, к себе в гости. Мы отправились. По приезде в монастырь я один из любопытства пошел на колокольню осмотреть окрестности монастыря. Не опробовав перил, оперся на них, а они вдруг рухнули на землю, меня же будто кто толкнул назад, и я упал к колоколам полумертвый». Этот случай навел Тимофея на мысль о том, как близка к нам смерть и что надо быть всегда готовым к вечности и не связываться с суетою мира сего. Тимофей стал думать об иночестве, и следующий случай решил его судьбу. «Еще во времена своего учительства, - рассказывал он келейнику, - я любил проводить ночное время без сна и заниматься то чтением душеполезных книг, то размышлениями душеполезными. В мае месяце ночь была приятная, тихая и светлая; я вышел на крыльцо, обращенное к северу, и стоя размышлял о вечности. Вдруг разверзлись небеса, и увидал я такой свет, что бренным языком сказать и умом обнять нельзя. Это было на короткое время, и небеса опять стали в своем виде. От этого чудного видения во мне пробудилось горячее желание уединенной жизни. Долго и после того чудного явления чувствовал и восхищался я умом; и поныне, лишь вспомню, ощущаю в сердце веселие и радость». Пробыв учителем семинарии около четырех лет, Тимофей 10 апреля 1758 года принял монашество с именем Тихона. На пасхальной неделе он был посвящен в иеродиакона, а летом в иеромонаха, причем назначен был преподавателем философии и префектом семинарии. Но уже в следующем году он был посвящен в архимандрита, назначен настоятелем Желтикова монастыря, а вскоре стал ректором тверской семинарии и настоятелем тверского Отроча монастыря. Так быстро восходил Тихон по иерархическим ступеням. О своем избрании во епископа он рассказывал следующее: «Я никогда и не мыслил о важном сане и желал непременно удалиться в пустынный монастырь, быть монахом и проводить уединенную жизнь. Возле Твери была монастырская вотчина и при ней роща; положение места прекрасное и уединенное; я имел намерение в этой роще выстроить себе келлию для уединения. Но Вышнему угодно так, что я, недостойный, - епископ. Когда я был в Твери архимандритом, в день св. Пасхи служил я с преосвященным Афанасием в соборе литургию. Что же случилось? По обыкновению архиерейской службы, во время херувимской песни, когда сам архиерей у жертвенника вынимал частицы о здравии, подойдя к жертвеннику, я сказал: «Помяни мя, владыко святый!» Архиерей же сказал вместо «священноархиманд-ритство твое» - «епископство твое да помянет Господь Бог во Царствии Своем». Сам он улыбнулся и сказал мне: «Дай Бог вам быть епископом!» После узнал я, что в самый тот день Пасхи в Петербурге первый синодальный член митрополит Сеченов с Епифанием, Смоленским епископом, метал жребий; семь жребиев кандидатских было написано, а Смоленский архиерей говорил митрополиту: «Прикажите написать жребий тверского ректора Тихона». Сеченов сказал: «Он еще молод, время не ушло». Однако написали, и мой жребий был восьмой. Три раза метали жребий, и все вынимался мой. Митрополит сказал: «Ну, знать, так Богу угодно, - быть ему епископом; я не туда назначал его». После митрополит Сеченов сам говорил мне: «Я имел намерение перевести тебя в Троицкую лавру архимандритом». На 37 году своей жизни Тихон был поставлен во епископа (13 мая 1761 г. ) городов Кексгольма и Ладоги и викарием новгородской епархии, а для пребывания его назначен был Хутынский монастырь, куда он немедленно и отправился. Новгородцы с торжеством встретили епископа Тихона, своего бывшего воспитанника. Среди встречавших была и его сестра. «На другой день из Хуты-ня, - говорил святитель, - послал я за нею колясочку, а она, бедная, приехав, не смеет и войти ко мне в келью. Я, отворяя двери, сказал ей: «Пожалуй, сестрица!» Она, залившись слезами, вошла ко мне. «О чем ты плачешь, сестрица?» - спросил я. - «Я плачу от радости великой, братец! Вы помните, в какой мы бедности воспитывались при матушке; бывало, не имели и дневной пищи; а теперь вижу вас в каком высоком сане!» Я просил ее чаще посещать меня. «Сестрица! - говорил я, - теперь есть на чем приехать тебе; у меня есть прислуга, лошади и коляска для тебя». «Благодарю, братец, - сказала она, - но могу наскучить вам частым приездом». «Нет, родная, - сказал я ей, - никогда не соскучу я твоим посещением, я сердечно люблю и почитаю тебя». По приезде в Новгород сестра моя жила только месяц и скончалась. Когда я при погребении осенил тело ее, она будто улыбнулась мне. Один Бог знает, вообразилось ли это глазам моим, но я стал как бы вне себя от радости, тогда как и дорогою плакал, и всю обедню и погребение едва мог служить от слез горьких. Она была жизни хорошей». Вскоре после этого Тихон был назначен епископом в Воронеж (2 февраля 1763 г. ). Здесь он увидел, насколько запущены епархиальные дела и проявил свою изумительную деятельность. Узнав, что во многих местах священники не умеют совершать службы, и поэтому не бывает богослужения даже в праздники, Тихон (12 июля 1763 г. ) предписал следить за правильностью совершения службы и не знающих устава священников присылать к нему. «Являются ко мне, - писал он 9 августа того же года, - многие священники и диаконы, которые совершенно не умеют читать Евангелие и Апостол. Не читая Нового Завета, нельзя знать воли Отца Небесного, а не зная, невозможно ее исполнять, а от неисполнения воли Его святой следует явная погибель. Того ради приказывается всем (начиная с монаха до священника) иметь у себя Новый Завет и читать его с благоговением и прилежанием». Он рассылал свои наставления священнослужителям о их главных обязанностях, о браках и исповеди, а также образцы увещания больным и подсудимым. Когда его известили о том, что некоторые из священников в воскресные и праздничные дни уезжают на ярмарки, верст даже за сто, то он строго предписал не отлучаться от прихода без разрешения начальства. Особенно строго он наказывал тех священников, которые небрежно хранили Св. Тайны. Словом, святитель Тихон всюду, где только замечал нарушения, старался их исправлять то увещаниями, то своею епископскою властью. Желая воспитать лучших служителей алтаря Божия, он открыл в Воронеже семинарию. Немало потрудился святитель и для развития в народе христианского благочестия. Он предписал (14 июля 1763 г. ) в каждый воскресный и праздничный день читать после заамвонной молитвы толкование Евангелия и полезное слово из Пролога или из какой-либо другой книги, принятой св. церковью. За неисполнение этого предписания он приказал налагать большой штраф. Особенно ревностно святитель восстал против существовавшего тогда в Воронежском крае языческого праздника Ярилы - плотской похоти. Праздник этот начинался в среду после Троицына дня и продолжался до вторника Петрова поста. Святитель, узнав, что за московскими воротами Воронежа в этот праздник собрался народ и не только смотрит на пляску молодого человека с бумажным колпаком на голове, обвязанного лентами, цветами и колокольчиками, но и сам предается беснованию, пьянству, кулачным боям, дракам и прочим безобразиям, - явился на площадь и произнес обличительную речь с такой силою, что на его же глазах все шалаши и лавки были разрушены и народ разошелся. Святитель не ограничился этим и произнес снова в соборе сильное слово против праздника. Его усилия увенчались полным успехом: языческое торжество уже более не повторялось. Св. Тихон обращал внимание и на частную жизнь членов своей паствы, в особенности стараясь умиротворять часто возникавшие ссоры. До нас дошло его письмо, в котором он писал мстившему за обиды следующее: «Как вы будете молиться Богу: «остави нам долги наша, яко же и мы оставляем»? Брат наш такой же, как и мы, а мы, черви, земля, грязь смрадная, столько раз прогневляем Бога, Создателя своего, Господа великого и страшного... Оставьте памятозлобие. Сия худая и недостойная бумажка моя мне во свидетельство, а вам в обличение будет на суде Христовом... » От пастырских трудов, забот, волнений и частых огорчений здоровье святителя, и без того слабое, вскоре было совершенно подорвано, и он, после четырех с половиною лет своего управления Воронежскою епархией, принужден был просить Св. Синод уволить его на покой. В 1767 г. Св. Синод уволил его от дел правления, и св. Тихон удалился сначала в Толшевский пустынный монастырь, а потом переселился в Задонскую обитель. В уединении св. Тихон предался ревностно подвигам иноческой жизни. «Ночи проводил он без сна и ложился на рассвете. Упражнением его в ночное время были молитвы с поклонами, притом не холодные, а самые горячие; иногда кричал он в голос: «Господи, помилуй! Господи, пощади!» и прибавлял: «Кормилец, помилуй!» Сам же головою ударял об пол. В полночь выходил в переднюю келью, певал тихо и умилительно псалмы святые и всегда со слезами и сердечным воздыханием». Кончина св. Тихона последовала 13 авг. 1783 года, а 13 августа 1861 года Св. Синод открыл мощи святителя для всеобщего почитания и поклонения. |
