СЛЕПОТА ДУШИ

Профессор АНДЖЕЙ Виклер

Профессор АНДЖЕЙ Виклер - руководитель Международной Ассоциации психотерапевтов New Experience for Survivors of Trauma - NEST

Мы предлагаем вашему вниманию беседу, записанную на занятиях по терапии посттравматического и постабортного синдрома, которые проводятся Международной Ассоциацией NEST для специалистов, оказывающих психотерапевтическую помощь людям, испытавшим насилие, а также аборты, самопроизвольный выкидыш, рождение мертвого ребенка - потери, связанные с продолжением рода.

В этих спорах не рождается истина

Тема аборта постоянно и повсеместно дискутируется. Однако чаще всего не с психологической, не с медицинской точек зрения, а в качестве аргументов в идеологических спорах. В этих спорах не рождается истина. Истина состоит в том, что под словом "аборт" скрывается смерть маленького человека, который зачат, но еще не родился. Безусловно, есть много других случаев пренатальной смерти. Но аборт  - это смерть с отягчающими обстоятельствами. В эту смерть вовлечены родители ребенка, врачи, друзья, знакомые, родственники.

Например, выкидыш - это тоже смерть ребенка во чреве, но это связано с нарушение каких-то естественных процессов организма матери. Точно так же можно рассматривать смерть пренатальную в околородовой период.

По данным Всемирной организации здравоохранения (за 1998 года ) ежегодно в мире происходит около 50 миллионов абортов. За последние 10 лет картина изменилась незначительно. Это явление такое массовое, что можно говорить об «эпидемии» абортов. Если таким массовым фактом является насильственная смерть ребенка во чреве, то следует рассмотреть: какие же последствия могут быть в такой ситуации.

Так называемый здоровый человек, когда видит, что ребенку грозит опасность или причиняется зло, то он невольно как-то реагирует. В разных культурах есть запрет, табу на причинение вреда ребенку. Не везде это соблюдается, но реакция взрослого человека всегда примерно одинаковая - мы протестуем, возмущаемся, негодуем, печалимся, скорбим, стараемся защитить, причем не только своего ребенка, а детей вообще (от редакции: в России есть даже специальный праздник «День защиты детей»). Когда мы способны так выражать свой протест, это говорит о том, что наша эмоциональная конструкция, если так можно выразиться, в норме. Однако встречается нарушение нормы, например, «цветовая слепота», есть люди, которые не различают цветов, есть и такие, которые не реагируют живым, естественным образом на смерть ребенка. И это можно назвать «слепотой души».

Человек, который не различает цветов, должен быть внимательным, особенно когда переходит дорогу, иногда он должен спросить, какой свет сейчас показывает светофор: красный или зеленый. Ведь если слепой выйдет на «зеленый» для автомобиля, то для него самого это может закончиться трагически. Однако в случае слепоты душевной, эмоциональной у людей не возникает даже идеи спросить: хорошо то, что он делает, или плохо? Почему? Потому что сейчас он повсеместно слышит: аборт - это выбор женщины. Он знает, что раз Закон позволяет делать аборты, наверное, это хорошо. Иначе как доверять государству? Если аборты выполняют врачи - значит, это идет на пользу женщине. Иначе эта процедура не была бы в перечне медицинских услуг, тем более государственного здравоохранения? Нет более страшной ошибки!

Хирургический аборт, таким образом, становится всё более массовым, но это еще не весь спектр палитры обмана. В настоящее время огромное распространение имеет химическое вытравление зародыша, к нему же относятся и методы оральной контрацепции - таблетки.

Последствия этих событий касаются врачей и всего медицинского персонала, а также мужа, детей, уже рожденных в этой семье, и тех, которые, возможно, еще родятся. В это втянуто и старшее поколение. А в эпицентре события - безусловно, сами женщины, которые идут на аборт. Абортивное мышление, порожденное эмоциональной слепотой, принимает характер трагедии в глобальном масштабе. И в то же время оно само порождает эмоциональную слепоту. Круг замкнулся. Эта бесчувственность приносит обесчеловечивание всего общества и приводит к исчезновению нормальной человеческой реакции. Это крайне опасный фактор. Мы становимся пассивными наблюдателями того, как свершается убийство самых беззащитных, мы перестаем реагировать на это.

"Господин Жизни и Смерти"

Постараемся разомкнуть этот круг, для начала с помощью рассуждений.

Начнем сегодняшнюю беседу парадоксально, как бы с конца.

Попробуйте ответить на вопрос: каким образом аборт действует на медицинский персонал?

Часто, когда мы говорит об абортах, из поля зрения уходит вопрос: как эта медицинская процедура - искусственное прерывание беременности - сказывается на врачах и медицинском персонале. Я хотел бы обратить внимание на переживания гинекологов.

Итак, вместо того, чтобы лечить и защищать здоровье пациента, они нарушают клятву Гиппократа. В давнее время было разделение между врачами. Были врачи, которые служат здоровью, были и те, которые исполняли просьбу семьи избавиться от какого-нибудь её члена. Эта граница была принята и использовалась в качестве присяги для врачей в разных культурах, разных странах. Всем известно, что по сей день врачи приносят клятву Гиппократа. Однако в последнее время что-то испортилось во врачебном призвании, и эта присяга стала незначимой. В нашем случае гинекологи сегодня стараются как-то «выстроить» свои отношения со званием врача.

Гинеколог, который делает аборты, пытается рационализировать свою практику, старается, как бы обосновать свою деятельность, говоря себе: «Я помогаю женщине, я избавляю её от проблемы, если я этого не сделаю, то кто-то другой это сделает хуже». Его успокаивает также законодательно установленная норма: «Законодатель от меня требует именно этого». Таким образом, в какой-то мере врач становится "господином Жизни и Смерти". От него зависит: будет жить или умрет маленький человек. Врач как бы входит в роль Бога, обретая абсолютную власть. Финансовая сторона, прибыль не компенсирует эмоциональных затрат: аборт  - эта не та работа, о которой врачи говорят между собой, нет никаких научных съездов, конференций на тему абортов. (Есть конференции, на которых обсуждается роль акушерства, лечения гинекологических заболеваний, но не производства абортов и роли абортёра.) Вокруг производства абортов господствует закон: молчание. В связи с этим происходит как бы расщепление личности врача, раздвоение самосознания. Например, рано утром врач-гинеколог присутствует где-нибудь в роддоме, участвует в родах, защищает жизнь матери и помогает появиться на свет её ребенку. В 10 часов решает проблемы женского здоровья, лечит, заботится о здоровье беременной, разглядывает её крошечного ребенка на экране монитора во время ультразвукового обследования, видит, как этот ребенок двигается, развивается, слышит стук его сердца. В 18 часов в приватном кабинете (в частной клинике или тут же, в этой же больнице) - делает аборты, то есть реализует своё профессиональное умение, выполняя то, что с его профессией не имеет ничего общего. При этом врач-гинеколог является делегатом от социума для выполнения этой, несовместимой с его профессиональными установками, роли. Но в его биологических и медицинских знаниях нет никаких оснований для выполнения этой роли - роли палача в глобальной трагедии.

Во многих странах врачи отказываются участвовать в этих операциях. Нужно помнить, что врач-гинеколог в своей обычной жизни может быть мужем, и у него могут быть собственные дети. Врач-абортёр должен выработать в себе способность жить с расщепленным сознанием: с одной стороны, он оказывает заботу, сердечность по отношению к своим детям, маленьким и большим, с другой - он должен стать холодным оператором, который лишает жизни чужих детей. Безусловно, что такой вид конфликтов не остается без последствий для врача и его семьи. Когда дети узнают, откуда у папы деньги, когда им становится известным и понятным, чем зарабатывает их папа-абортёр, то они начинают задумываться над своей судьбой. Возникают очень серьезные психологические проблемы.

В этом случае используется стратегия защитных механизмов. Человек, причастный к убийству младенца во чреве, вынужден согласиться на повторную «слепоту», чтобы защититься от чувств, которые естественно возникают, когда видишь причиняемое зло.

Трагедия абортов касается и отца нерожденного ребенка. Когда мужчина вовлечен в процедуру этой утраты, в нем пробуждаются конфликты, которые лишают его мужской силы - отцовства. Изменяется значение самого сексуального акта. Для мужчины в глубине его сознания сексуальный акт инстинктивно связан с продолжением рода. Раньше, когда аборты не были так широко распространены, сексуальная активность приводила к рождению детей. В настоящий момент, с массовым применением абортов, сексуальная активность перестала служить продолжению рода в таком специфическом смысле. Вместо того чтобы вызывать детей к жизни, сексуальная активность очень часто приводит к смерти нерожденного ребенка: есть страны, где на одного рожденного - 2-3 погибших а абортах. Секс перестал служить продолжению рода, из жизнедающего он стал смертоносным, а функционирование мужского организма приводит к кастрирующему эффекту. Абортивное сознание лишает мужчин силы, мощи, творчества и порождает чувство злости. Мужчина становится похожим на бомбу замедленного действия, которая в любой момент может взорваться. Это часто приводит к нарастанию пренебрежения, запущенности, насилия в супружестве и в семье. Большая часть мужчин, чтобы изменить своё настроение, «поправить» его, начинает употреблять алкоголь. В каком-то смысле можно сказать, что в злоупотреблении алкоголем мужчины ищут способ для того, чтобы справиться со своими проблемами, которые касаются их мужских способностей, мужественности. Недостающее в мужской силе они ищут в химическом заменителе - алкоголе. Это рождает вторичную проблему - проблему алкоголизма.

Спасенные от аборта

Аборт влияет и на тех детей, которые растут в семье. Мы говорим о тех, которые выжили и родились в семье несмотря на то, что их братья и сестры были абортированы. В английском языке для таких детей не так давно стало использоваться словосочетание «спасенные от аборта».

Понятие «спасенные» было использовано первоначально для изучения личностей, которые выжили в условиях концлагерей. Психиатры проводили исследования людей, которые вышли из Освенцима, изучали психологическое состояние таких людей, просили описать, что они чувствуют. В 70-е годы доктор Филипп Ней из Канады стал описывать тех людей, которые родились в семьях, где были аборты, систематизировал эти данные.

Интересные явления обнаружил доктор Филипп Ней: совпадение состояния тех людей, в семьях которых делались аборты, с теми, которые вышли из концлагерей Второй Мировой войны. Выжившие всё время чувствуют вину за то, что живут. Те, кто вышел из концлагеря, не мог радоваться этой свободе. Этим они шокировали своих близких. Выжившие в семье от абортов тоже носят в себе затаенную печаль. У них наблюдается комплекс вины Каина: «Я есть, я был, но не смог родиться мой брат или сестра. Может быть, я виноват в смерти брата или сестры?» (Примерно так можно раскрыть этот комплекс.) Эти люди всё время ждут какую-то угрозу, живут в ожидании опасности, которая может произойти с ними. А часто именно своим ожиданием опасности они провоцируют судьбу, чтобы с ними что-то случилось.

Другой комплекс - это комплекс Якова, он заключается в следующем: «Сначала был аборт, а я родился, чтобы заместить жизнь брата или сестры, которые были убиты во время аборта». Люди с таким комплексом всю жизнь ищут миссию, которую они должны выполнить. Им кажется, что они живут за счет того, что кто-то умер, и они должны выполнить ожидания, которые родители возлагали на своих утраченных в абортах детей. Часто эти люди пессимистически настроены, пребывают в меланхолии. Они испытывают затруднения в переживании радости, удовольствия. У таких людей есть проблемы с доверием, особенно они не доверяют родителям, а также другим авторитетам. Родители говорят: «Да, я люблю тебя». Но трудно человеку понять, почему его любят, а его брата или сестру нисколько не любят, так, что позволили убить совсем маленьким. Формируется связь, основанная на страхе: с одной стороны, ребенка тянет к родителям, это естественная потребность, а с другой стороны, что-то внутри говорит: «Будь осторожен, он может причинить тебе зло». Связь, основанная на страхе, приводит к тому, что ребенок, что называется, хватается за своих родителей, «держится за юбку». Такой малыш ходит за родителями, но часто он чувствует с их стороны безразличие. «Выжившие» имеют также проблемы с верой в Бога. У них нет естественной убежденности: «хорошо, что я есть». Они ощущают чувство вины, у них нет доверия к жизни, они живут в страхе, что вот-вот должно случиться что-то плохое. Очень трудно им поверить в Бога-Отца, который всех любит. Особенно тогда, когда они слышат, что Он отправил на Крестную смерть Своего сына. Они не в состоянии принять это. Это вызывает у них негативный резонанс.

«Выжившие» в семейной системе держатся как бы на дистанции и страдают от заброшенности. Часто в семье, где мама сделала аборт, а потом родила, ребенок страдает от послеродовой депрессии матери: она становится как бы недоступной. Ей не хочется кормить ребенка грудью, она очень скована, ей трудно брать ребенка на руки, она боится, что может причинить ему вред. Всё это лишает естественных сил рожденного ребёнка. Маленькому ребенку ещё ничего не могут сказать слова: я тебя люблю, но это может быть выражено через касания, через взгляд матери. Ребенок воспринимает себя через взгляд матери, в её глазах отражается весь мир для него. Если же ребенок видит «стеклянный взгляд» - он ничего не может понять. И это его беспокоит, тревожит. Такие дети тяжело налаживают общение с ровесниками, у них часто возникает импульсивная злость. Повзрослев, свои психо-эмоциональные затруднения они нередко лечат алкоголем. Это ещё раз показывает, откуда в некоторых культурах появляется столько алкоголиков.

Жизнь в стыде

Мы уже коснулись этого вопроса выше. Теперь постараемся уточнить, как аборт отражается на тех, кто непосредственно является объектом этой операции, кто носит в себе новую жизнь и позволяет её уничтожить. Безусловно, эти последствия не переживаются всеми женщинами постоянно. Не всегда они переживаются в максимальном напряжении. И не все одновременно. Благодаря этому есть (в каком-то смысле) возможность поправить психологическое состояние женщины и структуру отношений в семье. Но здесь существуют свои нюансы.

После аборта чаще всего срабатывают защитные механизмы, то есть те механизмы, которые ослабляют удар от этой травмы. Один из массово используемых механизмов - это запрет. Запрет предавать серьезное значение аборту: «А ничего особенного, это просто чистка полости матки, это всё равно, что вырвать зуб». Другая форма - это рационализация: «Если Закон позволяет - значит всё нормально». Многие пробуют забыться в компенсируюших занятиях, например, «работа, работа, работа - с утра до вечера» или «покупки, покупки, покупки», или секс, много секса (здесь может иметь значение количество партнеров, случайные связи). Женщина может искать утешение в путешествиях («ездить, ездить, ездить»), и чем дальше, тем лучше (главное, подальше от себя самой).

Еще один механизм - это проекция, как бы перебрасывание ответственности во внешнюю среду, тогда возникает агрессия, чувство вины ложится на партнера, врача, родителей. Часто у верующих женщин появляется потребность часто ходить на исповедь, «истязать» священника в многочасовых исповедях, прибегать к всевозможным оздоровительным ритуалам. Всё это служит как бы такой анестезией. Появляется бесчувственность, часто это связано с употреблением снотворных препаратов и антидепрессантов, а также со злоупотреблением алкоголем и наркотиками. Несмотря на эту защиту, опыт аборта оставляет свой след в сознании. Например, появляются такие явления, как «годовщины», женщины вспоминают: «Вот в этот день был аборт год тому назад, два года, три, десять лет». Это дата, которая не стирается из памяти. Отмечаются также «годовщины» несостоявшихся родов: «Вот сейчас ему было бы пять, десять»...Что особенно ярко вызывает воспоминание об аборте? Это очередная беременность.

Многочисленные исследования показывают, что сегодня большинство союзов, в которых она - мать, он - отец, чаще - внебрачные партнерские связи. После абортов такие связи распадаются. Часто расторгаются и официально зарегистрированные браки. В Западной культуре формально - через развод. Там, где нельзя развестись, эти союзы теряют прочность, становятся мертвыми. В них вкрадывается неустранимая злость, недоверие. И быть вместе уже становится мучительным.

Первым психологическим следствием аборта является переживание и патологическое сожаление. Каждая привязанность требует своей развязки. После того как соединяется яйцеклетка со сперматозоидом, происходит как бы первая привязанность, с этого начинается целый цикл очередных привязанностей. Ребенок гормонально привязывается к организму матери. Проявляется привязанность, создаваемая воображением мамы (кто это: мальчик или девочка?), или отрицанием - «не хочу быть мамой!». Даже этот негативный факт составляет привязанность и оставляет след - «не хочу». И вот эти все сложные привязанности должны завершиться развязкой. Естественным образом развязка происходит при отделении матери от ребенка, который находится в её лоне, и происходит в процессе родов. Это очень важное биологическое событие: мать разлучается с ребенком путем перерезания пуповины. В процессе родов происходит не только рождение, но и разделение ребенка и матери - это когда перерезают пуповину. Там, где разрешением беременности не являются роды, появляется сожаление. Разделение с неживым ребенком сопровождается сожалением. Иногда этот процесс бывает интенсивный, иногда долговременный, иногда импульсивный, но сожаление всегда присутствует. Другое дело, что очень часто на это сожаление как бы накладывается запрет. И тогда женщина идет после аборта на работу, входит в постоянный круг занятий и, согласно социальным ожиданиям, она должна радоваться, что проблемы нет. Ей кажется, что она как бы выкинула проблему, но, оказывается, не столько из головы, сколько из матки.

На самом деле, в этом случае проблема из матки переносится в голову. Ребенок, удаленный из матки, как бы переселяется в голову. Но в этой голове не находится сил, чтобы выразить боль, грусть, сожаление. Есть женщины, которые боятся, что если они начнут говорить о своей боли, страхе, то их посчитают сумасшедшими. Следующим этапом в этой цепи является переживание чувства вины. Вина - это естественный психологический указатель, что сделано что-то плохое. Чувство вины приходит после совершенного зла. Страх возникает перед поступком. Это два механизма, которые должны защищать человека, которые говорят: «Внимание, внимание, внимание!» Если есть страх или чувствуешь вину, то что-то грядет плохое или уже произошло. Такой естественный механизм ощущения вины может заменить патологическое чувство вины: люди могут стараться справиться с чувством вины с помощью саморазрушения. Они сами как бы назначают себе приговор, иногда это депрессия, постоянная печаль, или даже приговаривают себя к смерти - совершают самоубийства. Неумение справиться с виной приводит к уменьшению чувства собственной ценности. Около 80% женщин, исследованных после аборта, ощущают понижение чувства собственного достоинства, теряют чувство собственной ценности в своих глазах. Это иногда ассоциируется с каким-то поражением, уменьшением жизненной активности. 75% чувствуют снижение доверия к себе, а также пропадает чувство доверия к мужу, к родителям и другим людям.

Иногда возникает ощущение безнадежности, беспомощности, часто появляется чувство стыда. Жизнь в стыде - след того, что я не состоялась в роли матери.

Около 90% женщин чувствуют как бы отделение от своих эмоций. Иногда эти эмоции очень сильные, хаотические, и это уменьшает жизненную энергию женщины, она чувствует себя измученной, ослабленной. Появляются трудности в принятии собственного тела, не только с эстетической стороны, сколько со стороны функций. Тело становится менее чувствительным к близости, к касаниям, к нежности, появляются нарушения в сексуальной сфере: с одной стороны - это проявляется в случайных связях (35% женщин после аборта входят в параллельные связи с несколькими партнерами, или имеют несколько партнеров одновременно, или много партнеров за короткий срок). И это тоже связано с ухудшением состояния здоровья и с риском заражения и передачи болезней (ЗПП). Другое последствие аборта в сексуальной сфере - фригидность, холодность, иногда ярко выраженное нежелание вступать в сексуальные отношения, даже отвращение. Иногда возникает боль во время близости и утрата получения удовольствия от близости, иногда возникает страх или стыд перед мужчинами.

Следующим последствием, как это ни парадоксально, может быть повторение травмы. 45 % женщин делают повторный аборт. Часто последующие аборты - это как бы самонаказание женщины. И она делает следующий аборт в надежде, что поймет причину предыдущего и полагает, что разрешится какой-то внутренний конфликт. Этим, возможно, женщина пытается снизить травмирующее воспоминание, ведь когда что-то повторяется часто, то утрачивает своё значение, зло перестает быть злом, опасностью, а становится обыденным делом.

Безусловно, аборт имеет сильное влияние на уже рожденных детей. Уже раньше мы говорили, что пережитый аборт приводит женщину к пренебрежению, заброшенности, насилию к уже живущим детям. Зло, страх, испуг, которые переживает женщина, изолируют её от детей. Дети как бы эмоционально заброшены - мама где-то там, далеко. Женщина часто лечится от соматических заболеваний, постоянно лечится, часто попадает в больницу и становится недоступной детям. Может быть, видя депрессивное состояние матери, дети и себя обвиняют. После аборта женщина чувствует злость и нежелание быть с мужчиной, а также подсознательно злость на своих родителей, уже не говоря о врачах. Оказывается, что девушки, испытавшие в ранней молодости насилие, чаще идут на аборт. Женщины, которые не имеют поддержки со стороны партнера - отца ребенка, относятся к этой же категории риска, так же, как и те, кто сам испытал на себе заброшенность.

Постабортная депрессия

Психиатрические последствия аборта чаще всего выражаются в субклинической или клинической депрессии. Печаль, нежелание жить делает их как бы исключенными из жизни на короткое или длительное время. Этим женщинам свойственен обобщенный страх. Этот страх непостоянен, но он всегда готов прийти. Человек становится как бы «зараженным» страхом. Это может быть страх ожидания, что вот-вот что-то произойдет

Полезно, когда во сне женщина драматически переживает страх. Позитивность ночных кошмаров состоит в том, что из головы выходят картины ужаса, воплощаясь в сновидения. Однако большинство женщин склонны блокировать этот процесс, принимая снотворные препараты, которые, в свою очередь, оставляют свой негативный след и в тоже время лишают её возможности освобождения через сон. Часто женщины в этих кошмарных снах или слышат крики, или видят детей, поэтому они иногда боятся заснуть. Сон, вместо того, чтобы принести облегчение, становится страданием. У женщин появляются саморазрушающие тенденции, например, чрезмерное употребление алкоголя, нарушения памяти, а чаще всего - это отрицание аборта («да нет, ничего страшного, с абортом моё состояние не связано»). Появляются также психосоматические нарушения, например, анорексия, то есть отказ от пищи, который может привести к смерти, как наказание, назначенное самой себе. Может проявиться булимия, астма, даже ревматоидные заболевания суставов, особенно в преддверии годовщин, связанных с абортом. Без каких либо органических причин могут появиться боли в малом тазу, в животе, в груди. Иногда появляются тенденции к самоубийству (мысли о самоубийстве) и формируются различные зависимости. Вот то основное, что касается психологических изменений личности в связи с абортами.

Можно было бы ещё сказать о биологических и физиологических изменениях у женщин. Бывает, что органические повреждения организма приводят к бесплодию. Бывает, что в результате внезапного прерывания гормонального процесса во время аборта происходят сильные гормональные нарушения, что приводит к ускорению роста клеток и угрозе онкологических заболеваний, чаще всего рака молочной железы и рака шейки матки.

Безусловно, нет никаких медицинских показаний для выполнения процедуры аборта. Это единственная процедура, по которой не проводится никаких научных исследований (даже чтобы вырвать зуб - надо иметь показания, иметь доказательства невозможности его сохранения).

Если бы женщины были информированы хотя бы частично о тех угрозах, которые связаны с абортом, то они могли бы успешнее противостоять внешнему натиску, который часто превалирует в решении об искусственном прерывании беременности. К сожалению, такого типа информация практически недоступна для большинства. И это большое упущение в сфере медицины. Например, при операции аппендицита пациент подписывает документ, в котором указано: «Я проинформирован(а) обо всех возможных последствиях операции». Он не всегда о них слышал, не всегда представляет в полной мере, что это такое, но процедура удаления отростка слепой кишки необходима, если начались патологические изменения, промедление может принести смерть пациента. В беременности нет никакой патологии - это не болезнь, это естественное состояние женщины. Однако во время беременности, как это ни парадоксально, врачи не медлят, не пытаются довести до женщины все те реальные последствия, с которыми она столкнется после этой процедуры, не имеющей никакого отношения к оздоровлению организма. Замалчивание этих проблем бесчестно и со стороны общества.

Разговор об абортах

Разговор об абортах чаще всего идет на поле идеологической борьбы или уходит в сферу религиозно-философскую. А на простые факты в этом случае не принято ссылаться. Но именно факты могут иметь силу последнего аргумента не в пользу аборта.

Сейчас всё меньше людей верят в идеалы, они скептичны, недоверчивы, но в то же время люди еще склонны принимать во внимание факты. Например, все признают факт гравитации - силы притяжения, и понимают, что если они прыгнут с 10 этажа, то в силу факта гравитации просто разобьются. С фактами не спорят. Если кто-то не верит фактам, то он не неверующий, а просто глупый. Это грубое сравнение, но это так. И вот такая форма разговора с людьми при помощи фактов помогает им оценить травму и не быть наивными. Они могут понять, как научиться жить, избегая таких травм, могут научиться быть родителями. Оценив реалии жизни, они смогут научиться довольствоваться той ситуацией, в которой оказались, смогут научиться прощать и принимать прощение, и найти своё место в жизни. Быстрее или медленнее, они находят уважение и к себе, и к судьбе, и, главное, к Господу Богу.

Опираясь на конкретную информацию, можно что-то изменить. И это аргумент, что нужно говорить о фактах, о том, что есть, что происходит в расширенной социальной системе, а также в более узком кругу: семья - врач - бабушки, дедушки. Опыт смерти в семейной системе - это опыт, который имеет широкие последствия.

Вопросы слушателей курсов:

Вопрос: Могут ли дети, которые родились после аборта, знать, что в их семье не родились братья-сестры? Нужно ли об этом говорить?

Анджей: Дети могут не слышать прямо, что до их рождения или после их рождения у мамы были аборты. Это не тема, о которой говорят в семье. На это обычно накладывается табу - секрет. Легче рассказать об усыновлении, чем об аборте. Хотя я встречал женщин, которые рассказывают детям, даже хвастаются: «Ну да, я рассказала своей дочке про аборт! Дочь меня благодарила, хорошо, что ты мне сказала, и ничего страшного». Это такой вид декларации, демонстрации. Однако естественная реакция на то, что у ребенка нет брата или сестры, - злость. И это то, чего мамы как раз и боятся. Если я расскажу про аборт, то ребенок разозлится на меня или даже перестанет контролировать свою злость и в отместку за убитого братика или сестричку может убить».

Аборт - это не тема для семейного разговора, но дети имеют своё видение и свой способ читать семейную историю. Они делают постоянно мониторинг настроения родителей.

Вопрос: Мой сын родился после того, как я сделала аборт, и с рождения он как бы «приклеивается» ко мне, просился на руки даже тогда, когда я уже была беременна дочкой, а ему уже исполнилось 4 года, он постоянно просил: «Мама, возьми меня на руки». Он всегда следит за моим настроением, ждет моей оценки: «Мама, я хороший? Мама, я правильно поступил? Мама, я хорошо сделал, что так сказал?» Я хочу, чтобы у него не было зависимости от моей оценки, хочу, чтобы он знал, что он хорош уже сам по себе, не по условию, что я имею такие мнение о нём. Я хочу знать: это врожденное и можно ли это преодолеть?

Анджей: Это образец привязанности в семье. Коротко три формы привязанности. В здоровых условиях это безопасная основа: дети знают, что могут доверять родителям, они знают, что родители всегда доступны, они знают, что тогда, когда они понадобятся - родители появятся и откликнутся на их потребность. Даже тогда, когда мама, выйдя из комнаты, невидима для ребенка в возрасте 2-3-х лет, ребенок переживает такого рода беспокойство («Ага, нет мамы»), но потом он может заняться своими делами, и когда мама возвращается через какое-то время, он сразу обращает внимание и радуется этому, но при этом может продолжать играть. При этом у него может возникнуть желание прижаться к маме.

Другой способ привязанности заключается в том, что ребенок полон страха и беспокойства и очень следит, чтобы мама не вышла из поля его зрения. Когда мама исчезает из поля зрения, у него возникают сожаление и злость, он плачет, кричит. Это приводит к тому, что мама не может свободно выходить из дома и может оставить ребенка только на короткое время в безвыходных ситуациях, сама при этом раздражаясь и досадуя. Когда через какое-то время мама не возвращается, ребенок как бы не видит окружения и становится пассивным, у него исчезает потребность дальше заниматься своими делами, исследовать окружающий мир, он становится пассивным и как бы «исключенным». Когда мама возвращается, то у него сразу возникает такая реакция быстрого «приклеивания к маме», на которое мама реагирует неохотно. Он к ней приклеивается, но чем больше он прилепляется, тем больше она старается от него отделиться. Такой вид привязанности создает амбивалентность: отторжение-притяжение. Формируется такая модель, дети, которые рождаются от беременности, следующей за абортом, в силу факта попадают в такую ситуацию: мама чувствует вину по поводу предыдущей беременности, а прогнозом для текущей беременности всегда является завершение предыдущей беременности. Её связь уже перед рождением этого ребенка отягчена такой амбивалентностью, у неё много страхов, сожаления, злости, а также есть надежда, что сейчас всё может быть по-другому. Этот балласт тянет на себе тот ребенок, который рождается вслед за абортом. И этот балласт входит в отношения между матерью и ребенком.  Безусловно, что этот вид отношений можно модифицировать, но это долговременный тренинг, когда он сознательно реализован, то может закончиться нормализацией отношений.

Когда-нибудь, когда ребенок станет взрослым, ему можно будет сказать, откуда что берется. И он сможет сказать: «Я понимаю тебя, мама. И я теперь всё-таки убежден, что ты меня любишь. И сейчас я уже могу справиться с тем, с чем раньше не справлялся». Но это призыв к родителям.

Мамы очень беспокоятся, как повлияет прерванная беременность на последующего ребенка. Это очень важный вид заинтересованности, и это даёт шанс на какие-то изменения в отношениях матери и ребенка. И люди лучше справляются со своими семейными ситуациями, когда они знают свою семейную историю, когда не знают, то более склонны к автоматическому повторению этой истории.

Вопрос: Сейчас нередко старшее поколение - родители, бабушки, дедушки проецируют своё абортивное мышление на молодежь, навязывают свою модель поведения молодым семьям, которую можно выразить фразой: «зачем плодить нищету?». Как поддержать молодое поколение, вступающее во взрослую жизнь, молодые семьи?

Анджей: Если взрослые дети уже имеют опыт сложных жизненных конфликтов, например, у них уже были такие явления, как депрессия, или злоупотребление алкоголем, или у них есть проблемы в создании длительных связей (партнерских, супружеских), или они склонны к частым случайным связям, смене партнеров, или у них есть какие-то невротические конфликты (проблемы со сном, страхи) - само начало разговора на трудные темы - это шанс открыть источники негативных явлений. Когда люди понимают, где источник их проблем, они имеют больше возможности выбора формы своего поведения. Поясню на примере.

Один человек в Польше рассказал мне свою историю. Это профессор, который читает лекции по всему миру и уже 20 лет не употребляет алкоголя. (В возрасте 40 лет он лечился от алкогольной зависимости.) Он родился во время Второй мировой войны в Варшаве. Его мама, когда узнала, что она беременна, в смятении решила, что не справится, у неё уже были дети, а этого ребёнка просто боялась, что не выкормит, если даже выносит. Она попросила местную акушерку, чтобы та спровоцировала выкидыш. Денег у неё не было, чтобы заплатить за эту процедуру, а потому договорилась, что отдаст за это индюка, которого ей обещали подарить к Рождеству. Акушерка согласилась - время военное, голодное. Индюка женщине подарили, и на ночь она повесила сумку с этой птицей за окно. А на утро не обнаружила подарка. Украли. Аборт без оплаты не состоялся, и благодаря этому курьезному случаю, мой знакомый профессор из Варшавы остался жить. Военное время не помешало его матери вырастить детей. Но история закончилась тем, что этот уцелевший от аборта человек всегда имел проблемы с мясом индюка. Он часто бывал в странах, где его угощали индюшатиной, но никогда её не ел и сам не знал, почему. До тех пор, пока уже старенькая мама не рассказала, в чём тут дело. Это выглядит парадоксально, но факт остается фактом, люди, которые выжили от аборта, имеют много специфических страхов и предрассудков. И хорошо бы было этих людей выслушивать, говорить с ними о каких-то их необычных привычках, таким путем можно многое узнать, какие-то важные детали, а возможно, и помочь разобраться человеку в проблемах.

В заключение я расскажу о человеке-пауке из Франции. Он лазает по отвесным стенам, в самых разных странах, в самых экстремальных ситуациях. Когда-то в своём интервью он рассказал о том, что знает, что его не должно было быть. Его мама до него делала аборты, но ему случайно удалось родиться, и он всю свою жизнь посвятил тому, чтобы доказывать, что сам контролирует свою жизнью и имеет власть над смертью. Он не может позволить, чтобы его жизнь зависела от кого-то другого. Это может объяснить то, что он идет на такие рискованные трюки, играет со смертью. Человек-паук как бы говорит себе и всем: «Это моя игра, она не зависит от моей мамы». Выжившие от аборта с удовольствием идут в армию, они становятся хорошими солдатами, умеющими убивать, они подсознательно принимают тот постулат, что их жизнь не имеет никакой ценности. Они могут стать воинами разных революций. Это имеет широкие последствия. Я показал только несколько причудливых, экстремальных примеров, но чаще всего, обыденно, это проявляется в алкоголизме, неконтролируемой злости и насилии в отношениях, трудности в доверии. Последствия такого поведения могут быть очень широкими.

Вопрос: Существует проблема постабортного синдрома, даже в православной среде. Именно там, где люди уже пришли в храм, возникают околоцерковные суеверия. Есть группы людей, которые распространяют мнение, что надо купить 40 крестиков и раздать их, купить комплекты для новорожденных, чепчики, пеленки, распашонки, прочитать определенное правило - и этим очистишься от греха аборта. Что может сказать этим людям врач-психотерапевт?

Анджей: Люди делают попытки самоочищения, проводят ритуалы, желая освободиться от этого груза. Очень часто это могут быть многочасовые молитвы стояния, многократно повторяющиеся исповеди, мучающие исповедующихся и того, кто принимает исповедь. Часть священников, которые выслушивают эти исповеди, понимают, что для этих людей не хватает религиозного осмысления проблемы, нужно ещё что-то, потому что человек в таком состоянии не может этого принять. В то же время священство опасается злоупотребления именем Божиим. Поэтому необходима параллельная работа. Надо делать то, что человеку необходимо. Что может предложить религия? Женщине очень трудно поверить в прощение Бога, если она сама себе не может простить. И когда она поверит в прощение Бога, ей легче простить себя. Все ритуалы очищения, магические действия непродуктивны - узел затягивается всё туже и туже. Очень результативно взаимодействие духовных лиц и тех, кто профессионально подготовлен к этой работе, кто имеет на это время и понимает внутренние конфликты явления, медики, психологи. Но для этого нужны определенные знания, и поэтому здесь нельзя использовать табу, эта тема должна оговариваться на разных языках: на языке религии, на медицинском языке (когда мы говорим о последствиях и вреде), на биологическом языке и на языке психологии. Но не только с женщинами надо говорить об этом, но и со всей семьей, особенно с детьми, которые выжили от аборта. Особенно в таких частях мира, где есть многолетняя практика абортов. Это очень сильно угрожает жизни общества, социума, всего человеческого рода. Это биологическая эпидемия. Поэтому нужно осуществлять эту деятельность всесторонне, результаты проявляются в разных сферах: мертвых супружеских союзах, насилии, алкоголизме, частой смене партнеров. Надо об этом писать, говорить - не молчать.

Перевод Галины Масленниковой
Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script