ДЕТЯМ, ПЕРЕЖИВШИМ ВОЙНУ

КОРОЕВА Зарема Александровна, директор Центра реабилитации при Богоявленском Аланском женском монастыре

КОРОЕВА Зарема Александровна, директор Центра реабилитации при Богоявленском Аланском женском монастыре

Наш Центр на территории Богоявленского Аланско-го женского монастыря возник как отклик на трагедию в г. Беслан.

В результате захвата заложников в школе номер один североосетинского города Беслан 1-3 сентября 2004 года, погибли 333 человека. В числе погибших 186 детей. Всего в бесланской школе террористы захватили 1 тысячу 128 заложников.

К нашему великому сожалению, людей пострадавших в терактах по всему миру становится все больше. Только в нашей маленькой Осетии было несколько случаев, когда в заложниках оказывались дети.

После сентябрьской трагедии 2004 года живыми из школы вышли 558 детей до 18 лет. Но с первых дней после трагедии было понятно, что последствия этих дней будут сказываться еще долгие годы. И охватят они не только выживших учеников этой школы, но и всё окружение. Поэтому Церковь остановилась именно на такой форме помощи, как реабилитация.

Спустя несколько лет после освобождения школы от террористов ситуация выглядит следующим образом:

- Многие дети потеряли матерей и отцов, поэтому есть семьи, где детей растят бабушки, где детей растит один отец или есть приемная мать, где детей усыновили близкие родственники;

- Родители пострадавших детей из-за чувства вины не справляются с воспитанием детей, особенно трудно дается воспитание подростков. Нарушены нормальные детско-родительские отношения;

- Пострадавшие в теракте противопоставляют себя обществу, для них мир поделился на пострадавших и на всех остальных.

- В то же время в обществе есть раздражение против пострадавших, потому, что они пользуются льготами и все время требуют от правительства дополнительных;

- У пострадавших уязвлено чувство справедливости, и они изо всех сил борются за справедливость, которую часто видят в распределении материальных благ, путевок в различные поездки (из-за чего много недовольных и раздраженных друг на друга даже в среде самих пострадавших);

- Есть дети, которые боятся спать без света, боящиеся замкнутого пространства, есть агрессивные, есть замкнутые, не идущие на контакт. Есть родители, которые никогда и никуда не отпускают детей от себя.

- Есть нуждающиеся в медицинском и санаторно-курортном лечении.

Как мы видим, многие проблемы сосредоточились на психологических аспектах, но при этом психологическая помощь скомпрометировала себя с самого начала, и сейчас обращаются к ней крайне неохотно. Дело в том, что после трагедии в Беслане практиковали психологи самого разного толка - все подряд: как светила самых разных школ, так и просто шарлатаны. Кто-то собирал материал для диссертации, а кто-то вымогал деньги за «воскрешение». Люди стали уклоняться от назойливой «помощи», а в среде самих психологов родилось выражение «догнать и причинить добро».

Сейчас в обществе к Церкви доверия больше, чем к психологам, поэтому к нам в Центр охотно едут семьями, и мы принимает по возможности всех, хотя не всегда это бывает просто.

У нас есть одна бабушка, которая, потеряв в теракте взрослую дочь, всю свою жизнь посвятила трауру, она ежедневно ходит на кладбище и проводит там весь день. При этом она воспитывает пятилетнюю внучку, которая осталась без мамы, но на ребенка у неё не остается времени. Когда она согласилась приехать с девочкой к нам на несколько дней, то ей было неловко, что она это время проведёт не на кладбище, а будет отдыхать. А девочке-сироте при этой бабушке явно не хватает внимания: она теребила всех наших педагогов, громко что-то говорила, стараясь, чтобы на нее все время смотрели.

Другая бабушка тоже приехала со своей внучкой, потерявшей родителей. Но сама она ходит как тень. Оказалось, что у нее в теракте погиб внук, который не хотел в тот день идти в школу, а она его отправила. И это постоянно угнетает её.

Реабилитация детей не может быть в отрыве от реабилитации взрослых. Семья создает поле, в котором растет ребенок, а если взрослые сами не имеют душевного здоровья, то это сказывается на детях. Проблемы в семьях самые разные: есть мать, у которой один сын погиб, а другой выжил - так в доме теперь культ погибшего, а живой сын ее раздражает, вплоть до того, что она позволяет себе высказывать сожаления, что погиб не он. Есть семьи, где родители, испытывая чувство вины, ни в чём детям не перечат, во всем потакают так, что некоторые уже плачут от результатов такого воспитания.

Чем мы можем им помочь? Настоящая реабилитация пострадавших должна быть делом индивидуальным и комплексным. Ведь речь идет не о чьей-то частной травме, а практически о целом городе, ставшем заложником страха и горя на длительный период.

В течение года Беслан не мог вернуться к нормальной жизни: несколько месяцев длилась идентификация трупов, были случаи эксгумации и перезахоронения. Все это время по городу были расклеены плакаты «разыскивается» с портретами не найденных среди живых и погибших. Учитывая, что город небольшой и все друг другу родственники или знакомые, поминки и траур были общими. В течение года в школах даже не проводились утренники.

Понятно, что последствия такой масштабной трагедии не могли пройти бесследно за короткое время. Тем не менее, пока нет никаких комплексных планов реабилитации, и даже не ведется мониторинг, поэтому программы, которые осуществляются в Беслане, никак не связаны между собой, и каждый делает то, что сам считает нужным и правильным.

Когда писалась программа для нашего Центра, учитывались объективные условия ее реализации:

- Центр очень удален от Беслана (почти 60 километров);

- В нем нет условий для продолжения учебного процесса, а отрывать учеников от школы надолго - нежелательно;

- Центр находится на территории православного монастыря;

- Центр может принять единовременно 23 человека (дети и родители).

Чтобы не создавать проблем с посещением школы, годовой график работы охватывает все школьные каникулы, а в остальное время работает в пятницу, субботу и воскресение. В каникулы одна группа детей приезжает на 10 дней. Таким образом, в течение года получается 186 дней приема.

Цель программы - создать для пострадавших ситуацию доверительного общения и творческого содружества. Уже сами условия проживания - в каждой спальне по 6-8 человек - заставляют строить тесные взаимоотношения с разными людьми. Причем пострадавшие в группе составляют 30-40 %, остальные дети могут быть не только из Беслана, из любых населенных пунктов, в последнее время это были дети из Цхинвала.

Кроме пострадавших в теракте мы принимали детей-инвалидов, детей из многодетных и малообеспеченных семей. Усилиями нашего диспетчера по набору к нам попадают дети, пережившие смерть родителей или другие драматические ситуации.

Поскольку Центр уже известен в республике, некоторые находят нас сами: недавно одна мама привезла в монастырь девочку 13 лет, которая пережила сильный стресс, во время последнего теракта, она сама была дома, а мама была в районе взрыва. С тех пор ее мучают страхи, и мама везде водит ее за руку.

За короткое время пребывания в Центре, с детьми проводятся различные занятия. Дети участвуют в театральных постановках, занимаются музыкой, рисованием, рукоделием, спортом. Причем все игры и занятия строятся таким образом, чтобы дело было общим: если это рисование - то в итоге должна получиться общая книжка, газета или выставка, то же с музыкой и театром - в последний день обязательно дается концерт, подготовленный общими усилиями.

Программой предусмотрен и труд по самообслуживанию, и дежурства по кухне - никто не должен чувствовать себя «гостем» и «потребителем». Родителям предлагается сотрудничать с педагогами, между ними распределяется ответственность за некоторые участки работы.

Поскольку в Центр приезжают дети разного вероисповедания и из атеистических семей, то мы сразу оговариваем, что молитвенное правило обязательно только для православных. А всем остальным предлагается из уважения к принимающему их монастырю находиться рядом. За все время работы Центра у нас ни разу не возникло на религиозной почве ни одного недоразумения.

Желающие могли бывать на богослужениях. Несколько детей и взрослых захотели именно здесь принять крещение. Дети очень любят прогулки по монастырю, мы обязательно посещаем храм, рассказываем о православных праздниках, а если позволяет время, то совершаем экскурсии к древним христианским памятникам, посещаем музеи. Насельницы монастыря тоже приходят в Центр, часто с подарочками, с иконками, книжками, и дети всегда ждут их на свои концерты.

В августе и сентябре прошлого года наш Центр принимал беженцев из Южной Осетии. Монастырь расположен на Транскавказской автомагистрали, поэтому монахини были первыми, кто встречал спасающихся людей после пересечения границы. За время войны монастырь пропустил через себя тысячи беженцев, а Центр принял более двухсот человек (50 находились в Центре постоянно, остальные, получив первую помощь, регистрировались и распределялись далее). Мы принимали только матерей с детьми, пришлось устанавливать раскладушки на верандах и в актовом зале. Кроме кроватей понадобились детские коляски и манежи, ходунки, инвалидные коляски. Срочно пришлось организовывать быт, надо было дать возможность стирать и сушить белье.

В эти дни самая большая нагрузка легла на медперсонал: они проводили первичный осмотр всех прибывших и заботились о том, чтобы при таком большом количестве тесно проживающих людей не было распространения инфекционных заболеваний.

Многие действительно поступали с гнойной ангиной и воспалением легких, потому что просидели по нескольку суток в холодных подвалах. Женщины, нашедшие у нас убежище, не хотели ложиться в больницу, возможно потому, что боялись потерять место в Центре. Несмотря на большую перегруженность и тесноту, здесь были созданы относительно хорошие условия по сравнению с палаточными городками, в которых ютились одновременно до 10 000 человек.

Семьи, в которых были больные переводились в монастырь, где так же проживали беженцы, а в недостроенной гостинице было устроено что-то вроде изолятора.

Все беженцы были в состоянии стресса, но более всего война сказалась на детях: они были испуганы, отказывались от пищи, не играли, все время держались за мам, а при случившейся летней грозе, начинали плакать и просить, чтобы их отвели в подвал. К тому же им передавалось волнение матерей, которые переживали за судьбу оставшихся защищать город мужей и сыновей.

Монахини и педагоги Центра помогали беженцам устраиваться и сразу организовывали их свободное время, наладили четкий ритм жизни.

Женщины дежурили по кухне, занимались уборкой территории и помещений. Это не только помогало поддерживать чистоту, но и отвлекало их от переживаний. Когда дети немного освоились, с ними стали проводить занятия и играть. Все время, пока беженцы жили в Центре, им оказывалась психологическая помощь не только силами местных специалистов, были замечательные «десанты» из Московского НИИ психиатрии Росздрава (Корень Евгений Владимирович и Кичатова Ирина Сергеевна). Это - пример душевного, неформального подхода, они звонят нам до сих пор, присылают материалы для работы. Их волновало не только состояние беженцев, но и сотрудников Центра.

Монастырь организовал помощь в восстановлении утраченного имущества, распределял денежную помощь, приобретал одежду, школьные принадлежности, учебники, игрушки. Помощь не прекратилась и сейчас, сестры поддерживают связь с теми, кто у нас жил, матушка Нонна, настоятельница монастыря, выезжает периодически в Цхинвал с адресной помощью. Одну из женщин, мать десятерых детей, во время боевых действий из Южной Осетии вывезли её сестры. Она так и оставалась в монастыре с восьмью детьми до возвращения домой, пока двое её старших сыновей вместе с отцом воевали на юге Осетии. Зная, что эта семья находится под патронажем нашего монастыря, Благотворительный отдел Московской Патриархии позаботился о них, приобретя большой и удобный дом в Цхинвале. До этого семья проживала в двух маленьких комнатах.

С этого года мы начали принимать детей из Южной Осетии вместе с бесланскими детьми. Для обеих республик это замечательный прецедент. Пока разделенный народ Осетии ещё только мечтал о воссоединении, единой для всех осетинских детей территорией стал Реабилитационный центр Богоявленского Аланского женского монастыря.

Вообще со всеми, кто так или иначе соприкоснулся с Центром, мы сохраняем добрые человеческие отношения, взрослые и дети звонят нам по разным поводам, многие берут телефоны сотрудников и отношения перерастают в дружбу.

От людей, побывавших в Центре, мы в основном слышим благодарности и пожелания побывать здесь еще раз.

Но у нас есть специальная коробка - «Обижулькины записки», в нее каждый может положить письмо со своим замечанием или недовольством. Коробка вскрывается на Педсовете, эти записки обсуждаются и сохраняются. Итоги каждого заезда подводятся на педсовете: если были срывы или просто что-то не получилось, выясняются причины. Такая практика позволяет не повторять ошибок.

О результатах работы Центра говорить еще рано, первый год стал временем знакомства с основным контингентом: у нас побывала почти половина пострадавших первого круга. Только некоторые посетили Центр второй и третий раз, этого, конечно, очень мало, но мы уже видим изменения в поведении детей, которые в первый раз держались стороной и ни в чем не хотели принимать участия. Они уже смелее участвуют в общих делах, охотнее включаются в игры, чаще улыбаются.

День открытия нашего Центра (6 ноября) совпал с днем чествования иконы Божией Матери «Всех скорбящих радость». В этот день звучали замечательные слова тропаря: «Всех скорбящих Радосте, и обидимых Заступнице, и алчущих Питательнице, странных Утешение, обуреваемых Пристанище, больных Посещение, немощных Покрове и Заступнице, Жезл старости, Мати Бога Вышняго Ты еси, Пречистая; потщися, молимся, спастися рабом Твоим».

Для нас это значимо, мы надеемся на помощь Пресвятой покровительницы и стараемся внести свою лепту в то служение людям, которое несет Богоявленский Аланский женский монастырь.